Автор статьи александра копецкая
Куда идём мы с Игорьком?
Дальше я уже не слушала, и стала разглядывать его дорогие запонки, часы, узел галстука. Его ровный голос, постепенно становился раздраженным.
Он заводился. Красивый такой сорокалетний мужчина. Еще нет седины, уже есть животик. Серые глаза были потухшими, лицо напряженным, словно он пришел на деловую встречу по взысканию долга.
Когда в голосе послышалось отчаяние, я его прервала:
— Вы скажите мне , Игорь, как вы себя чувствуете?
Он растерялся. Наконец, перестал елозить в кресле и задумался. Собрался отвечать, набрал воздуха, но я и тут его перебила.
— «Нормально» ответ не подходит. Нормально — это то, что понятно вам одному, то к чему вы привыкли. Вы как-то прислушиваетесь к себе и определяете состояние. Называете его «нормально». А ведь оно из чего-то складывается! Вот и поясните мне, что для вас нормально?
Он замирает в кресле. Думает. Я жду, не отводя глаз от его лица. Лица — это вам не телевизоры! Они живые ведь... Несколько секунд тишины он переживает всю свою жизнь, и я смотрю его историю, не отрываясь.
Он думает не очень громко. Это хорошо! Сильный, значит. Бывает, думают так, что хочется, прорезая тишину сказать: «Помолчите, пожалуйста, минуту внутри себя. Вы мешаете мне работать»
Он заводился. Красивый такой сорокалетний мужчина. Еще нет седины, уже есть животик. Серые глаза были потухшими, лицо напряженным, словно он пришел на деловую встречу по взысканию долга.
Когда в голосе послышалось отчаяние, я его прервала:
— Вы скажите мне , Игорь, как вы себя чувствуете?
Он растерялся. Наконец, перестал елозить в кресле и задумался. Собрался отвечать, набрал воздуха, но я и тут его перебила.
— «Нормально» ответ не подходит. Нормально — это то, что понятно вам одному, то к чему вы привыкли. Вы как-то прислушиваетесь к себе и определяете состояние. Называете его «нормально». А ведь оно из чего-то складывается! Вот и поясните мне, что для вас нормально?
Он замирает в кресле. Думает. Я жду, не отводя глаз от его лица. Лица — это вам не телевизоры! Они живые ведь... Несколько секунд тишины он переживает всю свою жизнь, и я смотрю его историю, не отрываясь.
Он думает не очень громко. Это хорошо! Сильный, значит. Бывает, думают так, что хочется, прорезая тишину сказать: «Помолчите, пожалуйста, минуту внутри себя. Вы мешаете мне работать»
Наконец, Игорь выдавливает из себя неуверенно: — Хорошо. У меня все хорошо.
Он перехватывает, во время ответа мой взгляд, как школьник, ищущий подсказку. Даю ему возможность посмотреть в мои глаза столько, сколько нужно для успокоения. В начале своей карьеры было важно ответить чувством на чувство, сейчас этого себе не позволяю. Сейчас я знаю точно, мой взгляд должен отвечать спокойствием и тишиной.
Он понял, что ответ принят, вздохнул и расслабился, слегка обмяк.
Я улыбнулась и говорю: — Хорошо - это как?
И продолжаю улыбаться, как можно мягче и двигаться как можно меньше, чтоб не мешать ему думать. Он думает, я слушаю.
«Блин, что сказать? Не ясно что ль? Вот дура... Так что хорошего? Деньги, друзья, здоровье... Не о том, спросила... Что же сказать?»
Перебиваю опять: — Вот видите, простой вопрос (и, подражая Винокуру с его знаменитой «Диспансеризацией», кривляюсь, присвистываю, продолжаю улыбаться), а ставит вас в тупик!
Он негромко засмеялся: — А как ответить?
Одобрительно киваю: — Правильный вопрос, Игорь.
Мужчина задумывается вновь. Еще несколько секунд размышлений...
Он перехватывает, во время ответа мой взгляд, как школьник, ищущий подсказку. Даю ему возможность посмотреть в мои глаза столько, сколько нужно для успокоения. В начале своей карьеры было важно ответить чувством на чувство, сейчас этого себе не позволяю. Сейчас я знаю точно, мой взгляд должен отвечать спокойствием и тишиной.
Он понял, что ответ принят, вздохнул и расслабился, слегка обмяк.
Я улыбнулась и говорю: — Хорошо - это как?
И продолжаю улыбаться, как можно мягче и двигаться как можно меньше, чтоб не мешать ему думать. Он думает, я слушаю.
«Блин, что сказать? Не ясно что ль? Вот дура... Так что хорошего? Деньги, друзья, здоровье... Не о том, спросила... Что же сказать?»
Перебиваю опять: — Вот видите, простой вопрос (и, подражая Винокуру с его знаменитой «Диспансеризацией», кривляюсь, присвистываю, продолжаю улыбаться), а ставит вас в тупик!
Он негромко засмеялся: — А как ответить?
Одобрительно киваю: — Правильный вопрос, Игорь.
Мужчина задумывается вновь. Еще несколько секунд размышлений...
— Я, правда, не могу выразить за счет чего мне хорошо. И что такое «хорошо»,
я тоже, оказывается, не могу определить. Я даже засомневался хорошо мне или нет.
Смеется. Опускаю глаза, чтоб отдохнуть.
— Я вам помогу, Игорь. Например приходит ко мне наркоман после «ломки», и я его спрашиваю:
— Как себя чувствуешь? Тяга есть?
— Есть!
— Агрессия есть?
— Есть!
— Бессонница есть?
— Есть!
— Аппетит?
— Отсутствует...
— Как себя чувствуешь?
— Нормально!
Произнося слова, подаюсь немного вперед и загибаю пальцы на каждую фразу в кулак так, чтобы на последнем вопросе остался только большой. Создаю like.
Еще секунда на осмысление... Смеемся вместе...
я тоже, оказывается, не могу определить. Я даже засомневался хорошо мне или нет.
Смеется. Опускаю глаза, чтоб отдохнуть.
— Я вам помогу, Игорь. Например приходит ко мне наркоман после «ломки», и я его спрашиваю:
— Как себя чувствуешь? Тяга есть?
— Есть!
— Агрессия есть?
— Есть!
— Бессонница есть?
— Есть!
— Аппетит?
— Отсутствует...
— Как себя чувствуешь?
— Нормально!
Произнося слова, подаюсь немного вперед и загибаю пальцы на каждую фразу в кулак так, чтобы на последнем вопросе остался только большой. Создаю like.
Еще секунда на осмысление... Смеемся вместе...
Лицо Игоря открывается, теперь в его глазах видно, как бьется его сердце.
Я слышу уже не только его мысли, но и его чувства. Волшебная сила покоя открывает мне дверь в его жизнь.
— Так сейчас... Я сегодня выспался, поел (смущается) и приехал к вам сразу и почти без пробок, поэтому пока все хорошо, еще ничего не случилось.
— Прекрасно! Но я не слышу ничего о самочувствии, мыслях, настроении.
Я слышу о событиях, а меня интересует ваше состояние. (пожимаю плечами и делаю приглашающий жест рукой)
— Так... настроение спокойное, ровное, как обычно, я отдохнул (пауза) почти... вот только всю дорогу думал над проблемой. Ну о ней я все время думаю даже во сне. У меня синдром менеджера.
— Так вот что для вас нормально? Все время тратить на переживание и обдумывание неприятностей.
— (говорит растерянно) ...хм, да! Я так живу. Я привык.
Мне это не мешает (не верит сам себе).
Я слышу уже не только его мысли, но и его чувства. Волшебная сила покоя открывает мне дверь в его жизнь.
— Так сейчас... Я сегодня выспался, поел (смущается) и приехал к вам сразу и почти без пробок, поэтому пока все хорошо, еще ничего не случилось.
— Прекрасно! Но я не слышу ничего о самочувствии, мыслях, настроении.
Я слышу о событиях, а меня интересует ваше состояние. (пожимаю плечами и делаю приглашающий жест рукой)
— Так... настроение спокойное, ровное, как обычно, я отдохнул (пауза) почти... вот только всю дорогу думал над проблемой. Ну о ней я все время думаю даже во сне. У меня синдром менеджера.
— Так вот что для вас нормально? Все время тратить на переживание и обдумывание неприятностей.
— (говорит растерянно) ...хм, да! Я так живу. Я привык.
Мне это не мешает (не верит сам себе).
Практика работы психологом научила меня быть наблюдателем этого процесса осмысления. Я не могу быть участником, так я мешаю людям думать. Ни в коем случае нельзя прерывать человеческую мысль. Зато я наслаждаюсь зрелищем мыслительного процесса. Он думает уже не лихорадочно, а активно, уже может себя организовать. Это его успокаивает, делает уверенней, ведь сейчас он больше понимает себя.
— Ну что же... а что за проблема? От меня как от психолога чего ожидаете?
— (оживленно) Я не знаю, как мне сделать выбор. То есть я знаю, но не могу.
— Подробнее , пожалуйста, опишите чувство, которое вам мешает.
— Неуверенность какая-то, неясность, не могу точно назвать.
— (откидываюсь и отвожу глаза для отдыха)Игорь — это страх.
— Да! (одергивает себя) Нет! Я не боюсь, я просто не хочу ошибиться.
— А что такое страх? Объясните своими словами.
— Ну что же... а что за проблема? От меня как от психолога чего ожидаете?
— (оживленно) Я не знаю, как мне сделать выбор. То есть я знаю, но не могу.
— Подробнее , пожалуйста, опишите чувство, которое вам мешает.
— Неуверенность какая-то, неясность, не могу точно назвать.
— (откидываюсь и отвожу глаза для отдыха)Игорь — это страх.
— Да! (одергивает себя) Нет! Я не боюсь, я просто не хочу ошибиться.
— А что такое страх? Объясните своими словами.
Замолкает надолго. Как же я люблю умных мужчин, сообразительных!
Это замечательный пациент, он много думает, не лениться это делать.
Это и есть главный процесс в работе — размышление.
— Есть научное представление о страхе, а есть обыденное. Все мужчины сюда приходят со словами «я ничего не боюсь». А когда спрашиваешь их о чем думаете в течение дня, оказывается, о проблемах. Всякое прикосновение к будущему им неприятно. Да они с готовностью бросают силы на преодоление, но после победы возникает новая задача с неприятностью. Круг замыкается. Мужчины часто тратят силы на предвидение какого — либо неприятного переживания. Сами события их мало страшат. Их волнует, как они себя при этом будут чувствовать.
— (с готовностью) да, да , именно так!
— А предвидение неприятного переживания и есть страх. Страх стыда, страх вины, страх одиночества, страх неудачи.
— Согласен.
Даю время на обдумывание, на сводя с него глаз. Он поднимает голову вверх, я перехватываю его взгляд.
— Страх вины. Мне нужно избавиться от баласта. А он — мой друг. Мы много лет вместе, но он перестал работать, только деньги получает. А сейчас новые партнеры пришли, и мы меняем распределение долей. Нужно много работать,
а он … он не хочет. Ему и больше не нужно, чем есть, лишь бы не трогали. Но нам баласт не нужен, нам нужен работник.
— Итак, вы решаете куда идти вам?
— С Пятачком! (улыбается во весь рот)
— Вас это беспокоит и это для вас нормально — боятся обидеть друга.
И вы пришлю сюда, чтобы прекратить это.
— Да! Откуда вы знаете?
— Давайте я познакомлю вас с правилами на моих уроках?
Упражнения, команды, работа... Блокнот, ручка, мысли … Прошло 2 часа.
Спокойное ясное лицо Игоря.
- Как вы это делаете, Александра? Я успокоился. Мне сейчас безразлично и я могу сказать все, что должен. Без усилий. Как?
- Просто ... я работаю волшебником.
Это замечательный пациент, он много думает, не лениться это делать.
Это и есть главный процесс в работе — размышление.
— Есть научное представление о страхе, а есть обыденное. Все мужчины сюда приходят со словами «я ничего не боюсь». А когда спрашиваешь их о чем думаете в течение дня, оказывается, о проблемах. Всякое прикосновение к будущему им неприятно. Да они с готовностью бросают силы на преодоление, но после победы возникает новая задача с неприятностью. Круг замыкается. Мужчины часто тратят силы на предвидение какого — либо неприятного переживания. Сами события их мало страшат. Их волнует, как они себя при этом будут чувствовать.
— (с готовностью) да, да , именно так!
— А предвидение неприятного переживания и есть страх. Страх стыда, страх вины, страх одиночества, страх неудачи.
— Согласен.
Даю время на обдумывание, на сводя с него глаз. Он поднимает голову вверх, я перехватываю его взгляд.
— Страх вины. Мне нужно избавиться от баласта. А он — мой друг. Мы много лет вместе, но он перестал работать, только деньги получает. А сейчас новые партнеры пришли, и мы меняем распределение долей. Нужно много работать,
а он … он не хочет. Ему и больше не нужно, чем есть, лишь бы не трогали. Но нам баласт не нужен, нам нужен работник.
— Итак, вы решаете куда идти вам?
— С Пятачком! (улыбается во весь рот)
— Вас это беспокоит и это для вас нормально — боятся обидеть друга.
И вы пришлю сюда, чтобы прекратить это.
— Да! Откуда вы знаете?
— Давайте я познакомлю вас с правилами на моих уроках?
Упражнения, команды, работа... Блокнот, ручка, мысли … Прошло 2 часа.
Спокойное ясное лицо Игоря.
- Как вы это делаете, Александра? Я успокоился. Мне сейчас безразлично и я могу сказать все, что должен. Без усилий. Как?
- Просто ... я работаю волшебником.
Рекомендуем к прочтению